MIA - главная страница | Глав. стр. Иноязычной секции | Глав. стр. Русской секции  | Сочинения Сталина Том 11

На хлебном фронте: Из беседы со студентами Института красной профессуры, Комакадемии и Свердловского университета 28 мая 1928 г.

И.В. Сталин

Оригинал находится на странице http://grachev62.narod.ru/stalin/index.htm
Последнее обновление Январь 2011г.

Вопрос. Что следует считать основным в наших затруднениях по хлебному делу? В чем состоит выход из этих затруднений? Каковы должны быть выводы в связи с этими затруднениями в отношении темпа развития нашей индустрии вообще, особенно с точки зрения соотношения между легкой и тяжелой индустрией?

Ответ. При первом взгляде может показаться, что наши хлебные затруднения являются случайностью, результатом лишь плохого планирования, результатом лишь ряда ошибок в деле хозяйственного сбалансирования.

Но это может показаться лишь при первом взгляде. На самом деле причины затруднений лежат здесь гораздо глубже. Что плохое планирование и ошибки по хозяйственному сбалансированию сыграли здесь значительную роль, – в этом не может быть никакого сомнения. Но объяснять все плохим планированием и случайными ошибками, – значит впадать в грубейшую ошибку. Было бы ошибочно преуменьшать роль и значение планирования. Но было бы еще большей ошибкой преувеличивать роль планового начала, думая, [c.81] что мы уже достигли той степени развития, когда имеется возможность планировать и регулировать все и вся.

Не следует забывать, что кроме элементов, поддающихся нашему плановому воздействию, в составе нашего народного хозяйства имеются еще другие элементы, не поддающиеся пока что планированию, имеются, наконец, враждебные нам классы, которые не могут быть преодолены в порядке простого госплановского планирования.

Вот почему я думаю, что нельзя сводить все к простой случайности, к ошибкам планирования и т.д.

Итак, в чем состоит основа наших затруднений на хлебном фронте?

Основа наших хлебных затруднений состоит в том, что рост производства товарного хлеба идет у нас медленней, чем рост требований на хлеб.

Растет промышленность. Растет количество рабочих. Растут города. Растут, наконец, районы производства технического сырья (хлопок, лен, свекла и т.д.), предъявляющие спрос на товарный хлеб. Все это ведет к быстрому росту спроса на хлеб, на товарный хлеб. А производство товарного хлеба растет убийственно медленным темпом.

Нельзя сказать, что заготовленного хлеба, имеющегося в распоряжении государства, было у нас в этом году меньше, чем в прошлом или позапрошлом году. Наоборот, в этом году у нас имелось в руках государства гораздо больше хлеба, чем в прошлые годы. И все же мы стоим перед затруднениями по хлебу.

Вот некоторые цифры. В 1925/26 году мы сумели заготовить к 1 апреля 434 млн. пудов хлеба. Из них вывезли за границу 123 млн. пудов. Оставалось, [c.82] следовательно, в стране заготовленного хлеба 311 млн. пудов. В 1926/27 году мы имели к 1 апреля заготовленного хлеба 596 млн. пудов. Из них вывезли за границу 153 млн. пудов. Оставалось в стране заготовленного хлеба 443 млн. пудов. В 1927/28 году мы имели к 1 апреля заготовленного хлеба 576 млн. пудов. Ив них вывезли за границу 27 млн. пудов. Осталось в стране заготовленного хлеба 549 млн. пудов.

Иначе говоря, мы имели в этом году к 1 апреля заготовленного хлеба для потребностей страны на 100 млн. пудов больше, чем в прошлом году, и на 230 млн. пудов больше, чем в позапрошлом году. И все-таки мы имеем в этом году затруднения на хлебном фронте.

Я уже говорил в одном из своих докладов, что эти затруднения были использованы капиталистическими элементами деревни и, прежде всего, кулаками для того, чтобы сорвать советскую хозяйственную политику. Вы знаете, что Советская власть предприняла ряд мер, имеющих своей целью ликвидировать антисоветское выступление кулачества. Я не буду поэтому распространяться здесь об этом. Меня интересует в данном случае другой вопрос. Я имею в виду вопрос о причинах медленного роста производства товарного хлеба, вопрос о том, что рост производства товарного хлеба идет у нас медленнее, чем рост требований на хлеб, несмотря на то, что мы уже достигли довоенных норм посевных площадей и валовой продукции хлеба.

В самом деле, разве это не факт, что мы уже достигли довоенных норм посевных площадей? Да, факт. Разве это не факт, что валовая продукция хлеба уже в прошлом году равнялась довоенной норме производства, т.е. доходила до 5 млрд. пудов хлеба? Да, факт. Чем [c.83] объяснить в таком случае, что, несмотря на эти обстоятельства, мы производим товарного хлеба вдвое меньше, а вывозим за границу хлеба раз в двадцать меньше, чем в довоенное время?

Объясняется это, прежде всего и главным образом, изменением строения нашего сельского хозяйства в результате Октябрьской революции, переходом от крупного помещичьего и крупного кулацкого хозяйства, дававшего наибольшее количество товарного хлеба, к мелкому и среднему крестьянскому хозяйству, дающему наименьшее количество товарного хлеба. Уже одно то, что до войны мы имели 15–16 млн. индивидуальных крестьянских хозяйств, а теперь мы имеем 24–25 млн. крестьянских хозяйств, – уже одно это говорит о том, что основной базой нашего сельского хозяйства является теперь мелкое крестьянское хозяйство, дающее минимум товарного хлеба.

Сила крупного хозяйства в земледелии, является ли оно помещичьим, кулацким или коллективным хозяйством, состоит в том, что оно, это крупное хозяйство, имеет возможность применять машины, использовать данные науки, применять удобрения, подымать производительность труда и давать, таким образом, наибольшее количество товарного хлеба. И наоборот, слабость мелкого крестьянского хозяйства состоит в том, что оно лишено, или почти лишено, этих возможностей, ввиду чего и является оно хозяйством полупотребительским, малотоварным.

Взять, например, колхозы и совхозы. Они дают у нас товарного хлеба 47,2 процента всего своего валового производства. Иначе говоря, они дают товарного хлеба относительно больше, чем помещичье хозяйство [c.84] в довоенное время. А мелкие и средние крестьянские хозяйства? Они дают у нас товарного хлеба всего лишь 11,2 процента всей суммы своей продукции. Разница, как видите, довольно красноречивая.

Вот вам несколько цифр, вскрывающих картину строения хлебного производства в прошлом, в довоенный период, и в настоящем, в послеоктябрьский период. Цифры эти даны членом коллегии ЦСУ т. Немчиновым. Они, эти цифры, не претендуют на точность, как оговаривается в своей записке т. Немчинов, – они дают возможность сделать лишь приблизительные расчеты. Но этих цифр вполне достаточно для того, чтобы понять разницу между периодом довоенным и периодом послеоктябрьским с точки зрения строения хлебного производства вообще и производства товарного хлеба в особенности.

[c.85]

О чем говорит эта таблица?

Она говорит, во-первых, о том, что производство подавляющей массы хлебных продуктов перешло от помещиков и кулаков к мелким и средним крестьянам. Это значит, что мелкие и средние крестьяне, освободившись вовсе от помещичьего гнета и подорвав, в основном, силу кулачества, получили возможность серьезнейшим образом улучшить свое материальное положение. Это-результат Октябрьской революции. В этом сказывается, прежде всего, тот решающий выигрыш, который получили основные массы крестьянства от Октябрьской революции.

Она говорит, во-вторых, о том, что основными держателями товарного хлеба являются у нас мелкие и, прежде всего, средние крестьяне. Это значит, что не только с точки зрения валовой продукции хлеба, но и с точки зрения производства, товарного хлеба СССР стал, в результате Октябрьской революции, страной мелкокрестьянского хозяйства, а середняк – “центральной фигурой” земледелия.

Она говорит, в-третьих, о том, что ликвидация помещичьего (крупного) хозяйства, сокращение кулацкого (крупного) хозяйства более чем втрое и переход к мелкому крестьянскому хозяйству, представляющему лишь 11 процентов товарности, при отсутствии сколько-нибудь развитого крупного общественного хозяйства в области хлебного производства (колхозы, совхозы) должны были привести и действительно привели к резкому сокращению производства товарного хлеба по сравнению с довоенным временем. Это факт, что мы имеем теперь вдвое меньше товарного хлеба, несмотря на наличие довоенной нормы валовой продукции хлеба. [c.86]

Вот где основа наших затруднений на хлебном фронте.

Вот почему нельзя считать наши затруднения в области хлебозаготовок простой случайностью.

Нет сомнения, что известную отрицательную роль сыграло здесь также и то обстоятельство, что наши торговые организации взяли на себя ненужную обязанность снабжения хлебом ряда мелких и средних городов, что не могло не уменьшить, в известной степени, хлебных запасов государства. Но нет никаких оснований сомневаться, что основой наших затруднений на хлебном фронте является не это обстоятельство, а факт медленного развития товарности нашего сельского хозяйства при усиленном росте требований на товарный хлеб.

Где выход из положения?

Есть люди, которые усматривают выход из положения в возврате к кулацкому хозяйству, в развитии и развертывании кулацкого хозяйства. Эти люди не решаются говорить о возврате к помещичьему хозяйству, понимая, видимо, что опасно болтать о таких вещах в наше время. Но они тем охотнее говорят о необходимости всемерного развития кулацкого хозяйства в интересах… Советской власти. Эти люди полагают, что Советская власть могла бы опереться сразу на два противоположных класса, – на класс кулаков, хозяйственным принципом которых является эксплуатация рабочего класса, и на класс рабочих, хозяйственным принципом которых является уничтожение всякой эксплуатации. Фокус, достойный реакционеров.

Не стоит и доказывать, что эти реакционные “планы” не имеют ничего общего с интересами рабочего класса, [c.87] с принципами марксизма, с задачами ленинизма. Разговоры о том, что кулак “не хуже” городского капиталиста, что кулак представляет ничуть не большую опасность, чем городской нэпман, что ввиду этого нам нечего “опасаться” теперь кулачества, – такие разговоры являются пустой либеральной болтовней, усыпляющей бдительность рабочего класса и основных масс крестьянства. Не следует забывать, что если в индустрии мы можем противопоставить мелкому капиталисту в городе крупную социалистическую промышленность, дающую 9/10 всей массы промышленных товаров, то крупному кулацкому производству в деревне мы можем противопоставить по линии производства лишь неокрепшие еще колхозы и совхозы, производящие в 8 раз меньше хлеба, чем кулацкие хозяйства. Не понимать значения крупного кулацкого хозяйства в деревне, не понимать того, что удельный вес кулачества в деревне во сто крат выше, чем удельный вес мелких капиталистов в городской промышленности, – это значит сойти с ума, порвать с ленинизмом, перебежать на сторону врагов рабочего класса.

Итак, где же выход из положения?

1) Выход состоит, прежде всего, в том, чтобы перейти от мелких, отсталых и распыленных крестьянских хозяйств к объединенным, крупным, общественным хозяйствам, снабженным машинами, вооруженным данными науки и способным произвести наибольшее количество товарного хлеба. Выход – в переходе от индивидуального крестьянского хозяйства к коллективному, к общественному хозяйству в земледелии.

К организации колхозов Ленин звал партию еще с первых дней Октябрьской революции. С тех пор [c.88] пропаганда идеи колхозов не прекращалась у нас в партии. Однако призыв к строительству колхозов нашел массовый отклик лишь в последнее время. Объясняется это, прежде всего, тем, что широкое развитие кооперативной общественности в деревне подготовило перелом в настроении крестьянства в пользу колхозов, а наличие ряда колхозов, дающих уже теперь 150–200 пудов урожая с десятины и представляющих 30–40 процентов товарности, создало серьезную тягу бедноты и низших слоев середнячества к колхозам.

Не малое значение имеет здесь также то обстоятельство, что только в последнее время государство получило возможность серьезно финансировать колхозное движение. Известно, что в этом году государство отпустило на помощь колхозам вдвое больше денег, чем в прошлом году (более 60 млн. рублей). XV съезд партии был совершенно прав, признав, что условия для массового колхозного движения уже созрели, что усиление колхозного движения является одним из серьезнейших средств для поднятия товарности хлебного производства в стране.

Валовая продукция хлеба в колхозах в 1927 году составляла, по данным ЦСУ, не менее 55 млн. пудов с общей средней товарностью в 30 процентов. Широкая волна образования новых колхозов и расширение старых в начале этого года должны дать значительное увеличение производства хлеба в колхозах к концу года. Задача состоит в том, чтобы сохранить нынешний темп развития колхозного движения, укрупнить колхозы, откинуть дутые колхозы, заменив их действительными колхозами, и установить такой режим, чтобы колхозы [c.89] сдавали государственным и кооперативным организациям весь свой товарный хлеб под угрозой лишения субсидий и кредитов со стороны государства. Я думаю, что при соблюдении этих условий мы могли бы добиться того, чтобы года через 3–4 иметь от колхозов до сотни миллионов пудов товарного хлеба.

Иногда колхозное движение противопоставляют кооперативному движению, полагая, очевидно, что колхозы – одно, а кооперация – другое. Это, конечно, неправильно. Некоторые доходят даже до того, что колхозы противопоставляют кооперативному плану Ленина. Нечего и говорить, что такое противопоставление не имеет ничего общего с истиной. На самом деле колхозы есть вид кооперации, наиболее яркий вид производственной кооперации. Есть кооперация сбытовая, есть снабженческая, есть и производственная. Колхозы представляют неразрывную составную часть кооперативного движения вообще, ленинского кооперативного плана в частности. Проводить ленинский кооперативный план – это значит подымать крестьянство от кооперации сбытовой и снабженческой к кооперации производственной, к кооперации, так сказать, колхозной. Этим, между прочим, объясняется тот факт, что колхозы стали у нас возникать и развиваться лишь в результате развития и усиления сбытовой и снабженческой кооперации.

2) Выход состоит, во-вторых, в том, чтобы расширить и укрепить старые совхозы, организовать и развить новые крупные совхозы. Валовая продукция хлеба в нынешних совхозах составляла в 1927 году, по данным ЦСУ, не менее 45 млн. пудов с товарностью в 65 процентов. Несомненно, что при известной поддержке со [c.90] стороны государства совхозы могли бы значительно поднять производство хлеба.

Но задача этим не ограничивается. Имеется решение Советской власти, в силу которого в районах, свободных от крестьянских наделов, организуются новые крупные совхозы (от 10 тысяч до 30 тысяч десятин каждый), которые должны дать лот через 5–6 миллионов 100 пудов товарного хлеба. К организации этих совхозов уже приступлено. Задача состоит в том, чтобы провести в жизнь это решение Советской власти во что бы то ни стало. Я думаю, что при условии выполнения этих задач мы могли бы добиться того, чтобы иметь от старых и новых совхозов года через 3–4 миллионов 80–100 пудов товарного хлеба.

3) Выход состоит, наконец, в том, чтобы систематически подымать урожайность мелких и средних индивидуальных крестьянских хозяйств. Мы не можем и не должны поддерживать индивидуальное крупное кулацкое хозяйство. Но мы можем и должны поддерживать индивидуальное мелкое и среднее крестьянское хозяйство, подымая его урожайность и вовлекая его в русло кооперативной организованности. Задача эта старая, провозглашенная у нас с особой силой еще в 1921 году при замене продразверстки продналогом. Эта задача подтверждена нашей партией на XIV^[19] и XV съездах. Важность этой задачи подчеркивается теперь затруднениями на хлебном фронте. Поэтому она, эта задача, должна выполняться с такой же настойчивостью, с какой будут выполняться первые две задачи, – задача о колхозах и задача о совхозах.

Все данные говорят, что урожайность крестьянского хозяйства можно было бы поднять в продолжение [c.91] нескольких лет процентов на 15–20. Сейчас имеется у нас в употреблении не менее 5 миллионов сох. Одна только замена их плугами могла бы дать серьезнейший прирост производства хлеба в стране. Я уже не говорю о снабжении крестьянских хозяйств известным минимумом удобрений, очищенными семенами, машинами мелкого типа и т.д. Метод контрактации, метод заключения договоров с целыми деревнями и селами на предмет снабжения их семенами и т.д. при обязательном условии получения от них соответствующего количества хлебных продуктов, – этот метод является лучшим способом поднятия урожайности крестьянских хозяйств и вовлечения крестьян в кооперацию. Я думаю, что при серьезной работе в этом направлении мы могли бы иметь года через 3–4 дополнительно не менее 100 млн. пудов нового товарного хлеба от мелких и средних индивидуальных крестьянских хозяйств.

Таким образом, при условии выполнения всех этих задач мы могли бы иметь через 3–4 года в распоряжении государства дополнительно новых 250–300 млн. пудов товарного хлеба, более или менее достаточного для того, чтобы должным образом маневрировать как внутри страны, так и вне ее.

Таковы, в основном, мероприятия, необходимые для того, чтобы выйти из затруднения на хлебном фронте.

Соединить эти основные мероприятия с текущими мероприятиями по улучшению планирования в области снабжения деревни товарами, освободив наши торговые организации от обязанности снабжения хлебом целого ряда мелких и средних городов, – такова теперь задача. [c.92]

Не следует ли наряду с этими мероприятиями принять еще ряд других мероприятий, скажем, мероприятий по замедлению темпа развития нашей индустрии, рост которой создает усиленный рост спроса на хлеб, обгоняющий пока что рост производства товарного хлеба? Нет, не следует. Ни в коем случае! Замедлить темп развития индустрии – значит ослабить рабочий класс, ибо каждый шаг вперед в деле развития индустрии, каждая новая фабрика, каждый новый завод представляют, по выражению Ленина, “новую крепость” рабочего класса, усиливающую его позиции в борьбе с мелкобуржуазной стихией, в борьбе с капиталистическими элементами нашего хозяйства. Наоборот, мы должны сохранить нынешний темп развития индустрии, мы должны при первой возможности развить его дальше для того, чтобы забросать деревню товарами и изъять оттуда побольше хлеба, для того, чтобы снабжать сельское хозяйство и, прежде всего, колхозы и совхозы машинами, для того, чтобы индустриализовать сельское хозяйство и поднять товарность его продукции.

Может быть, следовало бы для большей “осторожности” задержать развитие тяжелой промышленности с тем, чтобы сделать легкую промышленность, работающую, главным образом, на крестьянский рынок, базой нашей индустрии? Ни в коем случае! Это было бы самоубийством, подрывом всей нашей промышленности, в том числе и легкой промышленности. Это означало бы отход от лозунга индустриализации нашей страны, превращение нашей страны в придаток мировой капиталистической системы хозяйства.

Мы исходим здесь из известных руководящих положений Ленина, данных им на IV конгрессе Коминтерна^[20] и [c.93] безусловно обязательных для всей нашей партии. Вот что говорил на этот счет Ленин на IV конгрессе Коминтерна:

“Спасением для России является не только хороший урожай в крестьянском хозяйстве – этого еще мало, – и не только хорошее состояние легкой промышленности, поставляющей крестьянству предметы потребления, – этого тоже еще мало, – нам необходима также тяжелая индустрия”.

Или еще:

“Мы экономим на всем, даже на школах. Это должно быть, потому что мы знаем, что без спасения тяжелой промышленности, без ее восстановления мы не сможем построить никакой промышленности, а без нее мы вообще погибнем, как самостоятельная страна” (т. XXVII, стр. 349).

Этих указаний Ленина забывать нельзя.

Как будет обстоять дело с союзом рабочих и крестьян в связи с намеченными мероприятиями? Я думаю, что эти мероприятия могут лишь облегчить дело укрепления союза рабочих и крестьян.

В самом деле: если колхозы и совхозы будут развиваться ускоренным темпом; если в результате прямой помощи мелким и средним крестьянам урожайность их хозяйств будет подниматься, а кооперация будет охватывать все более широкие массы крестьянства; если государство получит новые сотни миллионов пудов товарного хлеба, необходимого для маневрирования; если в результате этих и подобных им мероприятий кулачество будет обуздываться и постепенно преодолеваться, – то разве не ясно, что противоречия между рабочим классом и крестьянством внутри союза рабочих и крестьян будут, при этом все более и более сглаживаться, потребность в чрезвычайных мерах по заготовке хлеба будет отпадать, широкие массы крестьянства [c.94] будут все более поворачиваться в сторону коллективных форм хозяйства, а борьба за преодоление капиталистических элементов в деревне будет принимать все более массовый и организованный характер.

Разве не ясно, что дело союза рабочих и крестьян может лишь выиграть от таких мероприятий?

Следует только иметь в виду, что союз рабочих и крестьян в условиях диктатуры пролетариата нельзя представлять, как простой союз. Этот союз есть особая форма классового союза рабочего класса и трудящихся масс крестьянства, ставящая своей целью: а) усиление позиций рабочего класса, б) обеспечение руководящей роли рабочего класса внутри этого союза, в) уничтожение классов и классового общества. Всякое иное понимание союза рабочих и крестьян есть оппортунизм, меньшевизм, эсерство, – все что угодно, только не марксизм, только не ленинизм.

Как совместить идею союза рабочих и крестьян с известным положением Ленина о том, что крестьянство является “последним капиталистическим классом”? Нет ли тут противоречия? Противоречие тут только видимое, кажущееся. На самом деле тут нет никакого противоречия. В том же самом докладе на III конгрессе Коминтерна^[21], где Ленин характеризует крестьянство как “последний капиталистический класс”, в этом же самом докладе Ленин еще и еще раз обосновывает необходимость союза рабочих и крестьян, заявляя, что “высший принцип диктатуры – это поддержание союза пролетариата с крестьянством, чтобы он мог удержать руководящую роль и государственную власть”. Ясно, что Ленин, во всяком случае, не усматривает здесь никакого противоречия. [c.95]

Как нужно понимать положение Ленина о том, что крестьянство есть “последний капиталистический класс”? Не значит ли это, что крестьянство состоит из капиталистов? Нет, не значит.

Это значит, во-первых, что индивидуальное крестьянство является особым классом, строящим хозяйство на основе частной собственности на орудия и средства производства и отличающимся, ввиду этого, от класса пролетариев, строящих хозяйство на основе коллективной собственности на орудия и средства производства.

Это значит, во-вторых, что индивидуальное крестьянство является таким классом, который выделяет из своей среды, порождает и питает капиталистов, кулаков и вообще разного рода эксплуататоров.

Не является ли это обстоятельство непреодолимым препятствием для дела организации союза рабочих и крестьян? Нет, не является. Союз пролетариата с крестьянством в условиях диктатуры пролетариата нельзя рассматривать, как союз со всем крестьянством. Союз пролетариата с крестьянством является союзом рабочего класса с трудящимися массами крестьянства. Такой союз не может быть осуществлен без борьбы с капиталистическими элементами крестьянства, без борьбы с кулачеством. Такой союз не может быть прочным без организации бедноты, как опоры рабочего класса в деревне. Поэтому союз рабочих и крестьян в нынешних условиях диктатуры пролетариата может быть осуществлен лишь под известным лозунгом Ленина: обопрись на бедноту, устраивай прочный союз с середняком, ни на минуту не прекращай борьбу с кулачеством. Ибо только при проведении этого лозунга может быть осуществлено дело вовлечения [c.96] основных масс крестьянства в русло социалистического строительства.

Вы видите, таким образом, что противоречие между двумя формулами Ленина является лишь мнимым, кажущимся противоречием. На самом деле между ними нет никакого противоречия.

“Правда” № 127,
2 июня 1928 г.

[c.97]