Сейчас несомненно настал момент провозгласить перед лицом петроградских рабочих и всей советской страны: фронт Петрограда получает крупнейшее значение*98. Это не значит, что имеются причины для тревоги. Нет, наше военное положение достаточно благоприятно, - оно улучшается с каждым днем, и для тревоги, а тем более для паники, нет ни малейших оснований. Но не может быть также места и для беспечности. Наше военное положение улучшается именно потому, что мы все время были далеки от беспечности. Сейчас предусмотрительность требует принятия твердых, решительных мер для защиты Петрограда, или, вернее, для того, чтобы отбить самую мысль нападать на него.
Эстонская белая гвардия ничтожна. Ей помогли финские и шведские белогвардейские полки. Но и эти соединенные силы слишком незначительны, чтобы представлять действительную угрозу Петрограду. Если красные эстонские войска были отброшены, то главным образом потому, что в дело вмешался английский флот, который возмещал недостаток белогвардейских сил скоростью их переброски путем непрерывных десантных операций.
Однако, и английский флот не мог бы изменить положение, если бы соединенным эсто-финно-шведским белогвардейцам противостояла сколько-нибудь сплоченная и крепкая армия. Этого не было. Нужно сказать совершенно открыто, что большинство частей, противостоявших белогвардейцам на Эстонском фронте, проявило незначительную выдержку и крайне недостаточную устойчивость. Были, несомненно, полки, которые дрались геройски и несли большие потери, но большинство сражавшихся на этом фронте частей отступало почти без боя. Вот почему красные войска сдали Нарву.
В это самое время на финляндской границе сосредоточиваются белые финские войска. Генерал Маннергейм бряцает шпагой, на которой еще не обсохла кровь финских рабочих*89, и угрожает Петрограду. Телеграммы сообщают о том, что Маннергейм почтительно испрашивает разрешения у своих англо-французских хозяев двинуться походом на Петроград, который он обещает взять чуть не кавалерийской атакой.
Нет спора, Петроград является завидной целью военных операций для белогвардейских бандитов Финляндии и Эстляндии. Во-первых, можно было бы утопить в крови десяток-другой тысяч рабочих этого ненавистного города, - родоначальника социальной революции в России и во всей Европе. Во-вторых, можно было бы учинить гигантский грабеж, который, независимо от политических результатов похода, наполнил бы карманы и мешки вождей белогвардейского похода ценной добычей. Разумеется, ни один здравомыслящий человек не станет думать, чтобы Петроград мог стать надолго предметом оккупации маленькой Финляндии, правительство которой едва держится путем зверского террора против собственных рабочих. Но даже временный захват Петрограда - если бы он был осуществлен - имел бы крупнейшее моральное значение, и революционный пролетариат всего мира почувствовал бы падение Петрограда, как тяжкий удар. Этого не будет! Разрешат или не разрешат акулы англо-французского империализма Маннергейму его поход - Петроград не падет не только потому, что этого не хочет пролетариат и гарнизон самого Петрограда, но прежде всего потому, что этого не допустит вся Советская Россия.
Тов. Зиновьев совершенно прав, когда указывает в своих статьях, что мы до сих пор уделяли Петроградскому фронту слишком мало внимания. Это обстоятельство имело свои веские причины. Нам за последнее полугодие пришлось не только воевать, но в боях, под огнем неприятеля создавать армию. Естественно, если все силы военного ведомства и всей Советской России сосредоточивались в первую голову на том фронте, откуда грозила ближайшая опасность.
В августе, после падения Симбирска и Казани, Советская власть ударила в набат и привлекла внимание и силы лучших работников к Восточному фронту. В течение нескольких недель там были достигнуты крупнейшие успехи. Молодые части, впервые получившие в руки винтовки, в течение нескольких недель приобретали революционное воспитание и превосходный боевой закал. Военные успехи не заставили себя ждать. Мы очистили Волгу и продвинулись далеко на Южном Урале. Со взятием Оренбурга мы вернули Советской России Туркестан.
Успехи на востоке позволили сосредоточить все внимание на юге, где нам противостоял наиболее опасный враг. На юге задача оказалась не менее трудной, чем на востоке. На Дону сосредоточились многие тысячи белогвардейского офицерства. Богатое военное снабжение шло сперва от немцев, затем от англо-французов. Потребовалось сосредоточение важнейших сил, прежде чем нам удалось сломить волю противника. Сейчас это достигнуто. Красновская армия разбита. Железнодорожная связь с Царицыном восстановлена. Красные полки перешли далеко через Дон. Казаки либо сдаются целыми полками, либо разбегаются по станицам. Остатки красновской армии вместе с частями Добровольческой армии сосредоточиваются в районе Ростова, Новочеркасска и Донецкого бассейна. Здесь они охватываются железным кольцом наших войск. Наш Донской фронт быстро сокращается, силы освобождаются.
На очереди теперь стоит фронт Петроградский. Сюда привлечено ныне внимание Советской России. Здесь предстоит в течение ближайших недель проделать ту организационно-воспитательную работу, которая с таким успехом была проделана советскими работниками на Восточном и Южном фронтах.
В связи с этим во всей конкретности становится вопрос о наших отношениях к Финляндии*99. Мы не хотим новой войны и нового фронта. У нас и без того достаточно врагов, и нам незачем умножать без крайней необходимости их число. Мы никогда и никого не вводили в заблуждение насчет тех чувств, какие Советская Россия питает к нынешнему правительству Финляндии, к правительству запятнанных палачей финского рабочего класса. Но политика определяется не чувством, а трезвым и холодным расчетом. Сами финские рабочие, временно раздавленные своей буржуазией при содействии штыков германского империализма, не требовали и не требуют от нас военного вмешательства, ибо слишком хорошо сознают те внутренние и международные затруднения, какие нам приходится преодолевать. С другой стороны, мы слишком уверены в грядущей победе финляндского рабочего класса, чтобы брать на себя инициативу военного столкновения с белогвардейским правительством Гельсингфорса. Мы соглашались и соглашаемся поддерживать мирные отношения с правящей Финляндией. Экономические органы Советской Республики ведут переговоры с представителями правящего класса Финляндии об установлении правильного товарообмена. Если бы финляндская буржуазия не пыталась переступить свою границу, Советская власть со своей стороны не нарушила бы мирных отношений. Но, по-видимому, правительство Финляндии претерпевает судьбу всех бессильных противонародных правительств: получив власть при помощи иноземных штыков, в постоянной борьбе с собственным народом, оно вынуждено встать на путь военных авантюр, чтобы поддержать свою призрачную власть. Советское правительство не может бесчувственно относиться к тому факту, что палач финских рабочих Маннергейм сосредоточивает на русско-финляндской границе все новые и новые полки. Мы не переоцениваем ни их количества, ни их военной ценности. Но столь же мало способны мы не дооценивать злую волю тех, кто командует этими полками. Было бы величайшим преувеличением сказать, что красному Петрограду грозит опасность. Но вполне уместно заявить, что необходимо принять энергичные военные меры, чтобы устранить самое возникновение опасности для красного Петрограда.
Нужно в кратчайший срок организовать, упорядочить, дисциплинировать, спаять Петроградский фронт. Петроград дал много тысяч первоклассных борцов на все фронты, теперь страна должна дать многие тысячи организаторов и борцов на Петроградский фронт. Наше военное положение настолько благоприятно, что мы с этой задачей справимся без чрезмерного напряжения. Петроград по-прежнему остается резервом, из которого можно черпать превосходные силы и средства, - чего нехватит, то даст остальная страна.
На Петроградский фронт! Таков теперь лозунг Советской России. Контрреволюционные авантюристы скоро убедятся, что подступы к Петрограду твердо обеспечены. Советская Россия не сдаст Петрограда. Петроград, как и вся страна, больше всего хочет спокойного труда и мира - мира даже с буржуазными соседями. Но если финские белогвардейцы попытаются нанести удар Петрограду, красный Петроград докажет, что он достаточно силен, чтобы разгромить белогвардейское правительство Финляндии.
Петроград - Ямбург.
"В пути", N 22,
11 февраля 1919 г.
*98 Петроградский фронт весной и летом 1919 г. - После германской революции (ноябрь 1918 г.) и ухода германских войск из оккупированных областей Красная Армия совместно с эстонскими революционными частями освободила большую часть Эстонии, где образовалась советская республика. Однако эстонская буржуазия, сорганизовавши, благодаря английскому снабжению и помощи финских и русских белогвардейцев, свои отряды, перешла в наступление и свергла Советскую власть (февр. 1919 г.). Линия фронта проходила в этот период по берегам реки Наровы и Чудского озера, западнее Ямбурга, Гдова и Пскова. Эстонская буржуазия, всецело находившаяся под влиянием Англии, не ограничилась разгромом Советов у себя и начала военные действия против Советской России. Эстония разрешила русскому белогвардейцу Дзерожинскому формировать на ее территории "северный корпус", ядром которого был отряд, возникший для борьбы с Советской Россией в Пскове еще при немецкой оккупации и сражавшийся затем вместе с эстонскими белогвардейцами против Красной Армии. Из этого северного корпуса, непрерывно пополнявшегося русскими белогвардейцами, приезжавшими из Финляндии, Латвии и т. д., и снабжаемого всем необходимым Англией и Эстонией, впоследствии образовалась северо-западная армия Юденича.
С Финляндией отношения Советской России весной 1919 г. были также чрезвычайно напряженными. Помимо натравливания Финляндии на Советскую Россию Англией, в самой Финляндии пользовалось большим влиянием шовинистическое течение "активистов", стремившихся овладеть Карелией и даже мечтавших о походе на Петроград. Эстония и Финляндия держали себя крайне вызывающе по отношению к Советской России, так как знали, что все ее силы и внимание в это время заняты борьбой с Колчаком, а 7-я советская армия, оборонявшая Петроград, сильно утомлена предыдущими тяжелыми боями. В начале мая 1919 г. финские отряды, под командой активиста Эльвен Грея, вторглись в Олонию (см. прим. 81), но быстро были разбиты и изгнаны из пределов Советской России. До более серьезных военных действий между Финляндией и Советской Россией дело не дошло.
В середине мая началось первое наступление северо-западных белогвардейских отрядов, находившихся под командой Родзянко, заменившего Дзерожинского. 14 мая эстонские и белогвардейские войска двинулись по двум главным направлениям: на Ораниенбаум и Гатчину. Благодаря десантам на Финском побережье, производившимся под прикрытием английских крейсеров, противнику удалось быстро продвинуться вперед и взять Ямбург, Гдов и Псков. Дальнейших успехов белым достигнуть не удалось, и линия их наибольшего продвижения проходила в 20 - 30 верстах к западу от Ораниенбаума - Гатчины - Луги. В начале июня Красная Армия задержала противника, а в конце месяца сама перешла в наступление. К концу августа были освобождены Псков и Ямбург. В руках Юденича осталась только небольшая узкая полоса советской территории. Первая попытка наступления на Петроград окончилась таким образом неудачей.
*89 Актюбинск был занят советскими войсками 2 сентября 1919 г.
Киев был нами оставлен 29 августа 1919 г.
*99 Взаимоотношения с Финляндией - начали обостряться с момента прихода к власти генерала Маннергейма, разгромившего финляндскую революцию в апреле 1918 г. (см. ч. 1-ю наст. тома, прим. 80 и 81). Расправившись с восставшим финским пролетариатом, Маннергейм стал подготовлять наступление на Советскую республику. На территории Финляндии нашли себе приют русские белогвардейцы, которые совместно с финляндскими стали собирать контрреволюционные силы. В Финляндии же нашли приют Юденич и многочисленные белогвардейские офицеры, влившиеся впоследствии в его армию. В мае 1918 г. финляндские войска сделали попытку взять силой форт Ино, защищавший подступы к Петрограду. (Под давлением Германии мы согласились уступить Финляндии западную полосу Мурманского края, взамен сохранения за нами форта Ино и передачи нам округа Райвола и Выборгской губернии.) Несмотря на враждебные действия Финляндии, советское правительство неоднократно пыталось установить мирные отношения с нею. Первые шаги в этом направлении были сделаны на русско-финляндской конференции, заседавшей в Берлине в августе 1918 г. Переговоры были прерваны благодаря обнаружившимся стремлениям финской буржуазии захватить весь Кольский полуостров и Карелию до Белого моря. В ноте от 12 января 1919 г. советское правительство указало финляндскому, что регулярные финские войска принимают активное участие в борьбе против рабоче-крестьянской власти в Эстляндии и Литве. В феврале 1919 года по приказу генерала Маннергейма были устроены маневры на Карельской границе, что должно было послужить сигналом к наступлению на Петроград. 11 февраля 1919 г. советское правительство снова обратилось с нотой к финляндскому правительству, указывая на то, что финские войска вторглись в Петроградскую губернию и напали на советские войска в Ямбургском районе. Но финская буржуазия не сочла даже нужным ответить на протест советского правительства. Осенью 1919 г. советское правительство обратилось с мирным предложением одновременно к Латвии, Литве и Финляндии. Означенные республики собрались на совещание для совместной выработки ответа на полученное предложение, но ни к каким положительным результатам не пришли. Лишь 12 июня 1920 г. открылись русско-финляндские мирные переговоры в Юрьеве, закончившиеся заключением мирного договора, который был подписан 14 октября 1920 г. и ратифицирован ВЦИК 23-го того же месяца.