Испанский журналист рассказывает, что Зюдекум*115 устал от войны. И действительно, война оказалась гораздо продолжительнее, чем ожидали Зюдекумы в августе - сентябре 1914 года. Тогда лозунгом войны - для черни - была объявлена борьба против царизма. Но уже в первые недели лозунг "против Англии!" занял первое место - по крайней мере, в литературе тех классов, интересам которых служит война. Никто, конечно, не предлагал снять антицаристское знамя: все понимали, что оно крайне облегчает работу социал-патриотического развращения пролетариата; но уже тогда, в первый период, в среде посвященных имелись разногласия, против кого действительно нужно направить главные удары. Эти разногласия определялись различиями империалистических устремлений в среде капиталистических классов и противоречиями в оценках возможных последствий и результатов войны. Разногласия не успели вырасти до степени политических антагонизмов, как нашли уже свое временное примирение в самом ходе военных операций. Зомбарт*116 и те группы, идеи которых он выражал, могли считать, что "по существу" индустриальная Германия и земледельческая Россия дополняют друг друга, как мужское и женское начала, тогда как антагонизм с Англией требует борьбы не на жизнь, а на смерть; но и консерваторы и национал-либералы, в большинстве своем считавшие желательным сепаратный мир с Россией, именно под углом зрения такого мира благословляли спасительную работу Гинденбурга на восточном фронте, ожидая, что она в кратчайший срок развяжет им руки против Запада. С другой стороны, та часть связанных с Англией и Соединенными Штатами преимущественно финансово-капиталистических кругов, которая проявляла склонность видеть главного врага не в царизме, разумеется, а в завтрашней индустриализированной и потому военно-несокрушимой России, и считала долгом предусмотрительности прийти, в результате нынешней войны, к тому или иному соглашению с Англией, именно под этим углом зрения не могла не стремиться к решающим успехам на западном фронте. Империалистические противоречия, под которыми при более детальном анализе можно, несомненно, нащупать различие сфер приложения отдельных частей капитала, вспыхивали на разных этапах войны, но каждый раз снова преодолевались динамикой военных операций, восстанавливавшей круговую поруку всех фронтов: через Варшаву можно давить на Париж и Лондон, как через Ниш и Верден - на Петроград. Но чем более раздвигалось поле военных действий, тем яснее становилось, что экономический и политический (т.-е. империалистический) контроль над военными операциями становится все менее реальным, что политические цели и лозунги войны вынуждены, как тени, следовать за самодовлеющими передвижениями и столкновениями человеческих масс. Милитаризм, который должен был, по смыслу вещей, играть роль послушного и верного инструмента империалистических интересов, стал - логикой тех же самых вещей - почти совершенно "автономным", продолжая автоматически пожирать все силы и средства нации. Каждое новое возрастание общей линии фронтов, вызываемое почти исключительно военными успехами немцев, порождало вместе с патриотическим восторгом политическую оторопь в сердцах правящих клик, ибо все более растворяло "исторические" задачи войны в неопределенности военных и продовольственных возможностей. Вот почему на двадцатом месяце войны столь близкая к правящим сферам "Koelnische Volkszeitung"*117 видит себя вынужденной воскликнуть: "Нужно дать немецкому народу идеал войны... Человек, который ему даст этот идеал, будет назван историей великим"...
Совершенно естественно, если это хроническое накопление успехов и ими же порождаемых трудностей должно было, вместе с ростом тревоги, вызывать обострение империалистических противоречий и оценок отдельных капиталистических и правительственных клик. Вот объективная основа того кризиса, который чрезвычайно обострился в самом лагере правящих и нашел недавно свое частное, но не случайное выражение в отставке адмирала Тирпица*118, воплощавшего в тесном правительственном кругу самые крайние антибритански-империалистические претензии. На языке придворно-бюрократических интриг это означает "победу" канцлера Бетман-Гольвега, политика которого сводится к выжидательному эмпирическому приспособлению к меняющейся военной ситуации. Если влиятельный кельнский орган тоскует по государственном человеке с "идеалом", то Бетман, отражая своей политикой то, что есть после двадцати месяцев бойни, представляет собою воплощенное отрицание "идеала", т.-е. определенного империалистического плана.
Внутренний кризис в среде правящих углубляется ростом недовольства в среде управляемых, - разумеется, только для того, чтобы уступить место единству эксплуататоров в тот момент, когда недовольство эксплуатируемых превратится в революционное наступление...
Но сейчас атмосфера нервности и неуверенности царит в имперском рейхстаге и в прусском ландтаге. Уставшие от войны Зюдекумы трусливо и подобострастно жмутся к канцлеру, в империалистическом поссибилизме которого они усматривают линию наименьшего сопротивления - для правящих и для себя, - и в последнем заседании рейхстага социал-патриоты снова спасли своего "антианнексионного" Бетмана. Наоборот, для левого крыла, политически питающегося непрерывно нарастающими настроениями рабочих масс, тревога и неуверенность правящих создают как нельзя более благоприятную обстановку. В стенах ландтага, этой твердыни немецкого юнкерства, Карл Либкнехт*119, как телеграфирует сам Гавас*, "призвал сражающихся в траншеях направить свое оружие против общих врагов милитаризма и капитализма". Рабочие Эссена, города Круппа*120, откуда рассылаются на все фронты адские машины истребления, присоединяются - через своих представителей - к оппозиции. Если сегодня на голос Либкнехта откликаются те, которые делают пушки и снаряды, завтра отзовутся те, которые приводят их в движение. Тогда развязка всех нагроможденных противоречий пойдет вперед семимильными шагами, и рабочие массы Германии - не одной Германии - найдут идеал для своей собственной войны.
/* Французское телеграфное агентство. - Ред.
Либкнехт и его друзья могут во всяком случае не сомневаться, что каждый революционный голос пробуждает в нынешних условиях двустороннее эхо...
"Наше Слово" N 72,
25 марта 1916 г.
*115 Зюдекум, Альберт - один из руководителей немецкой социал-демократии, во время мировой войны занявший крайне шовинистическую позицию. (Подробнее см. т. VIII, прим. 48.)
*116 Зомбарт, Вернер - германский буржуазный экономист. (См. т. XII, прим. 71.)
*117 "Koelnische Volkszeitung" - немецкая газета, выходящая в Кельне, орган католической партии "центра". Близка к правительству. 2 марта 1914 г. поместила сенсационную корреспонденцию из Петербурга, в которой говорилось: "В данную минуту Россия не готова поддержать силой оружия политические угрозы... Непосредственной военной опасности с русской стороны не имеется..."
*118 Тирпиц, Альфред (род. в 1849 г.) - германский генерал-адмирал, один из создателей и руководителей германского военного флота. Последовательно занимал ряд морских должностей: в 1895 г. - контр-адмирал и начальник крейсерской дивизии, в 1897 г. - статс-секретарь морского ведомства, в 1899 г. - вице-адмирал, в 1903 г. - адмирал, в 1911 г. - генерал-адмирал. 14 июня 1900 г. Тирпиц провел первый морской закон, определивший на ряд лет программу судостроения, создание эскадр, их комплектование, снабжение и проч. Благодаря энергичной деятельности Тирпица германский флот занял второе место после английского. Морские успехи Германии возбудили тревожные опасения Англии и явились одним из поводов к мировой войне. С наступлением мировой войны Тирпиц настаивал на необходимости дать Англии решительное сражение на море. Однако, германское правительство не согласилось с предложением Тирпица и он вынужден был 17 марта 1916 г. подать в отставку. Считая главным врагом Германии Англию, Тирпиц во время войны высказывался за заключение мира с Россией.
В 1924 г. Тирпиц избирается депутатом рейхстага от националистической партии.
*119 Либкнехт, Карл - см. т. XIII, прим. 24.
Политическую характеристику Карла Либкнехта читатель найдет в VIII т. Собрания сочинений Л. Д. Троцкого, стр. 82.
*120 Фирма Круппа - крупнейший германский металлургический концерн. С момента основания (в 1810 г.) фирма Круппа занялась производством орудий, брони, винтовок и других предметов военного снаряжения и приобрела в этой отрасли мировую известность. Постепенно расширяя свои предприятия, фирма создала мощное вертикальное объединение, включающее источники сырья и топлива, заводы полуфабрикатов и заводы, изготовляющие готовые изделия. Крупповскому концерну принадлежат угольные копи близ Эссена, железные рудники в Вестфалии, сталелитейные и машиностроительные заводы в Эссене, судостроительные заводы в Киле и др. В 1914 г. число рабочих и служащих, занятых в крупповских предприятиях, достигало 75 тысяч человек. До войны Крупп снабжал оружием, главным образом пушками, не только Германию, но и Австрию, Италию, Россию и др. страны. Крупп сыграл большую роль в развитии германского милитаризма и оказывал влияние на империалистскую политику Германии. Во время войны фирма Круппа достигла больших успехов в области военной техники и выпустила знаменитое 42-сантиметровое орудие. После войны, вследствие запрещения Германии производить оружие, фирма перешла к изготовлению других предметов: паровозов и вагонов, дизель-моторов и автомобилей, с.-х. машин, кино-аппаратуры и т. д. Собственная железнодорожная сеть фирмы равняется теперь 240 километрам, при 100 паровозах и 4 тыс. вагонов. На всех предприятиях Круппа работает теперь около 100 тысяч человек, сосредоточенных главным образом на заводах в г. Эссене, где построен рабочий городок на 12 тыс. квартир.