Если б в вашем письме дело шло исключительно или главным образом о специальных вопросах Чехословакии, я бы, может быть, затруднился ответить, ибо положение в Чехо-Словакии, к сожалению, известно мне в настоящий момент меньше, чем положение в ряде других европейских стран. Но ваше письмо поднимает ряд принципиальных вопросов, имеющих общее значение для всей коммунистической оппозиции, которая стала международным идейным течением и становится организованной международной фракцией.
С чего начался у нас с вами вопрос? Я обратил внимание на то, что вы в вашем заявлении формально отмежевываетесь от "троцкизма". Разумеется, если вы считаете, что те взгляды, которые защищает оппозиция противостоят ленинизму или ошибочны сами по себе, то ваше отмежевание политически обязательно и не нуждается в оправдании.
Но, как я теперь вижу, дело обстоит совершенно не так. Вы считаете, что так называемый "троцкизм" есть на самом деле применение методов Маркса и Ленина к современному периоду. Если же вы отмежевываетесь от троцкизма, то, как вы объясняете, не по принципиальным, а по тактическим соображениям. Члены партии до такой степени запуганы, по вашим словам, страшилищем "троцкизма", что для успеха нашей пропаганды необходимо до поры до времени преподносить наши взгляды под гримировкой, не заявляя открыто, что это взгляды левой коммунистической оппозиции.
Я не могу никак с этим согласиться. Этот метод противоречит всему моему политическому опыту. Более того, он противоречит всей истории большевизма.
Можно в самом деле подумать, будто центристский аппарат ведет свою бешеную борьбу только против нашего наименования, а не против наших идей. Это значит недооценивать противника. Такой подход просто игнорирует политическое содержание правящего центризма, и заменяет политику дешевой педагогикой для отсталых детей.
Вся политика Коминтерна за последние шесть лет проходила либо вправо, либо влево от марксистской линии. Я не знаю ни одного крупного решения по принципиальным или актуально-политическим вопросам, которое было бы правильным. Насколько могу понять, вы с этим согласны. Во всех почти без исключения случаях мы противопоставляем позиции Коминтерна марксистскую линию. Она каждый раз подвергалась осуждению под именем "троцкизма". Так тянется уже шесть лет. Таким образом "троцкизм" перестал быть безразличной этикеткой, - он наполнился содержанием всей жизни Коминтерна за последние шесть лет. Вы не сможете подвергнуть критике совершенные ошибки и предложить правильное решение, не изложив тех взглядов, которые официально осуждены под именем "троцкизма". И если вы, по педагогическим соображениям, словесно отмежуетесь от троцкизма, то политически все равно останется вопрос об отношении к определенному международному течению: левой оппозиции. Вы рискуете на другой же день стать жертвой противоречий вашего положения. Одно из двух: либо вы должны будете каждый раз разъяснять, в чем вы не согласны с левой коммунистической оппозицией, и следовательно вести с ней фактически борьбу, - либо же вас заставят снять маску и признать, что вы лишь прикидываетесь "антитроцкистом" для того, чтобы защищать идеи левой коммунистической оппозиции. Не знаю, что хуже.
Нет, игра в прятки в политике вещь абсолютно недопустимая. Я уже несколько раз, и по разным поводам, цитировал слова одного французского писателя: "когда прячешь свою душу от других, то в конце концов и сам перестаешь находить ее". Опыт подсказывает мне, что вами руководят, вероятно, не только педагогические соображения, (которые, как я уже сказал, ни в каком случае не оправдывают маскировку). На самом деле вами руководит отсутствие готовности противопоставить себя бюрократически-уплотненному общественному мнению партии. Чаще всего такого рода отсутствие готовности вызывается недостаточно ясным пониманием всей глубины разногласий и всей грандиозности того дела, которое нашему течению предстоит совершить.
Зигзаги сталинского центризма кой-кому внушают сегодня ту мысль, что с официальным руководством дело обстоит совсем не так плохо; что, если не слишком раздражать резкой постановкой вопроса, то можно постепенно проникнуть в сознание широких кругов партии, создать себе "базу", а затем уже развернуть знамя полностью.
Это в корне ложное представление и крайне опасное. Нейтральной организационной базы не существует. Мы можем себе шаг за шагом создать базу только на основе идейного влияния. Чем более глубокие корни пустила травля против марксизма, чем более удушающий характер получил анти-троцкистский террор, тем более резкая, непримиримая и смелая пропаганда необходима с нашей стороны. Оглушенный и запуганный, но честный партиец может повернуть в нашу сторону только в том случае, если поймет, что дело идет о жизни и смерти пролетарской партии. Это значит, что вы обязаны все вопросы ставить открыто, не боясь "изоляции" и усиления аппаратного террора на первых порах. Всякая недомолвка, всякое смазывание, всякое затушевывание пойдет на пользу центризму, который живет недомолвками, смазываниями и затушевываниями.
Радек начал с того, что нам, марксистской оппозиции, надо, мол, попытаться сблизиться с центристами, чтобы толкать их влево. В этих целях Радек стал смягчать противоречия, преуменьшать разногласия. А кончил он тем, что приполз на четвереньках к центристам с веревкой на шее и признал, что правы они, а не оппозиция. По внешности могло сперва казаться, будто Радек отличается от нас только в вопросах внутрипартийной тактики. Но это с самого начала было не так. Внутрипартийная тактика зависит от основной политической линии. На самом деле Радек всегда оставался левым центристом внутри оппозиции. Тут нет ничего противоестественного. В течение 1923-1927 годов руководство ВКП и Коминтерна имело за вычетом зиновьевского зигзага, право-центристский характер. В это время лево-центристские элементы неизбежно тяготели к нам. Но после раскола право-центристского блока и поворота сталинцев влево, центристы внутри оппозиции видят свою "конечную цель" достигнутой и начинают даже бояться, как бы под давлением левой оппозиции Сталин не поддался бы еще дальше влево. Вот почему Радек и другие начинают уже защищать официальный центризм против оппозиции и завтра окажутся в телеге правящего блока пятым колесом справа.
Здесь мы подходим к вопросу, который, как мне передают, очень живо интересует целый ряд товарищей в Чехо-Словакии: это общий вопрос о нашем отношении к центристам и правым. В Праге, говорят, имеется особый философ марксистской стратегии и тактики, который, уйдя с политической сцены, не отказывает себе, однако, в удовольствии за кулисами укоризненно покачать головой по адресу оппозиции, которая, на его взгляд, слишком-де резко борется с центристами и недостаточно - с правыми.
Можно ли выдумать более педантскую, более безжизненную, более смехотворную постановку вопроса? Я бы понял, если б кто-нибудь сказал, что увлеченный борьбой направо, т. е. против центристов и правых, мы не даем достаточного отпора ультралевым. Такая постановка вопроса, независимо от того, верна ли она или нет в данный момент, имеет под собой принципиальную почву. В борьбе направо мы оказываемся в общем фронте с ультралевыми и должны, поэтому, не забывать о надлежащем идейном отмежевании от них.
Но ведь центристы, как и правые находятся справа от нас. Когда мы боремся против центризма, то мы тем самым вдвойне боремся против правых, ибо центризм есть только смягченная, замаскированная, более обманчивая форма оппортунизма.
Разумеется, если б мы задачу нашу ограничивали лишь голой формулой партийной демократии, то в борьбе с бюрократическим центром дело могло бы дойти до блока с правыми. Но такая опасность грозит не нам, а как раз тем, которые смазывают разногласия, смягчают противоречия и нежным голоском требуют только некоторых "улучшений" партийного режима.
Правда, чешские правые не прочь пококетничать с "троцкизмом". Как сторонники "партийной демократии", они видите ли, против арестов и ссылок русской оппозиции. Но это дешевая позиция, и на ней они не продержатся. Классовая борьба, особенно в революционную эпоху, немыслима без арестов, ссылок и репрессий вообще. Надо каждый раз отдавать себе ясный отчет в том, кто арестует, кого арестуют и за что арестуют. Вопрос решается политической линией. Нам большевикам-ленинцам, демократия нужна для пролетарского авангарда, как орудие борьбы с оппортунизмом и подготовки революции.
Факт таков, что все поражения пролетариата во всех странах мира, заканчивались за последние годы новыми ударами по левой оппозиции. Буржуазная и социал-демократическая реакция давит на советскую республику, ослабляет компартии во всем мире и через сталинский аппарат громит так называемых "троцкистов". Оппозиция является одним из первых узлов всей политической обстановки. В борьбе с "троцкизмом" у Сталина общий фронт с буржуазией и с социал-демократией всех стран. Дрянным сплетням Ярославского противостоит сейчас живой и неоспоримый факт мировой политики. Выскочить из этого нельзя. Оппозиция - маленькое меньшинство, но она - сгусток революционного опыта пролетариата, она - закваска революционного будущего.
Завоевать революционное большинство может только то течение, которое способно в самых трудных условиях оставаться верным себе. Нынешняя реформистски-пацифистская полоса в Европе (рост социал-демократии, лейбористы в Англии) - потерпит крушение, как бы официальный коммунизм не помогал социал-демократии своей политикой. Все больше будет расти спрос на кадры, идейно подготовленные и революционно закаленные. Кто шатается, колеблется и маскируется, якобы во имя массы, тот массе не понадобится. Масса его отвергает, когда основные вопросы революции встанут ребром.
Комнатные мудрецы умудряются обвинять нас в том, что мы слишком нападаем на центристов и... щадим правых. Ну разве же это не шутовство? Да ведь мы же нападаем на центризм именно потому, что всей своей политикой шатаний и беспринципности, он питает и укрепляет правые тенденции не только внутри партии или около нее, а в рабочем классе в целом.
Какое значение имеет бюрократическая расправа Сталина над Томским и Бухариным, если по линии профсоюзов пошел дальнейший зажим, если "Правда" в еще большей мере, чем вчера, является органом невежества и клеветы, если авторитет партии в рабочем классе понижается, а самосознание буржуазных элементов крепнет?
Какое значение имеет расправа Тельмана над правыми или примиренцами, если вся политика компартии питает социал-демократию, подрывая в сознании рабочих уважение и доверие к коммунистическому знамени?
Рыковы, Бухарины, Томские самостоятельного значения не имеют, как не имеют его Брандлеры, Тальгеймеры, Эчеры, Кованды, Илеки, Нейраты*1 и другие. Усиление правой фракции в коммунизме лишь отражает более глубокий процесс передвижки сил в сторону капиталистической реакции. Этот процесс имеет многообразное выражение: сюда входят: рост термидорианских элементов и настроений в советской республике, рост партий второго Интернационала, упадок влияния коммунизма, разгром революционного крыла, т. е. коммунистической оппозиции.
/*1 Нейрат пытался как будто одно время подняться до уровня революционной политики, но, как большинство сторонников Зиновьева, не выдержал напора, сперва капитулировал перед аппаратом, а теперь сползает вправо. На этом живом опыте надо учиться взвешивать и оценивать идеи, группировки и отдельных людей.
Разумеется, не центральный комитет ВКП и не президиум Коминтерна определяют ход мировой истории. Есть и другие факторы. Но, поскольку причины ужасающих поражений почти во всех странах мира без исключения непосредственно восходят к ложному руководству, постольку ответственность за это падает на центризм. Внутри партии - это главный враг! Правые сейчас исключены. Будет ли исключена группа примиренцев или нет, не имеет серьезного значения. Руководство партии в руках сталинцев, т. е. центристов. Между тем они продолжают разрушать партию, подрывать доверие к ней, подкапываться под ее будущее. Вот почему главный удар мы сосредоточиваем на центризме. Это главный враг внутри партии, ибо именно он мешает разрешить основные задачи революции. В СССР центризм политикой шатаний тормозит хозяйственное развитие, раздражает крестьянство и ослабляет пролетариат. В Германии центризм является вернейшим оруженосцем социал-демократии. В Чехо-Словакии, где социал-демократия слаба, центризм явно подготовляет почву для ее усиления, ибо правая чешская оппозиция, которую он взрастил будет только проходными воротами к социал-демократии. Таким образом, вся наша борьба против центристов диктуется потребностями основной нашей задачи в рабочем классе: опрокинуть оппортунистические организации и собрать подавляющее большинство рабочих вокруг коммунистического знамени.
Именно центристы, чтоб отвлечь внимание партии от основных вопросов, т. е. от основных их ошибок и преступлений, сводят теперь на словах всю жизнь партии к борьбе против "правого" врага, т. е. правых групп внутри партии. А левые центристы внутри оппозиции или подле оппозиции хотят плыть по течению и торопятся принять покровительственную окраску. В самом деле, чего проще: вместо того, чтобы поставить себе задачей изменение программы, стратегии, тактики и организации Коминтерна, заняться дешевенькой казенной, поощряемой и даже оплачиваемой "борьбой против правых", причем руководящую роль в этой борьбе играют такие прожженные оппортунисты, как Лозовский, Петровский, Мартынов, Куусинен, Коларов и проч. братия. Нет, наша постановка вопроса иная. Главный враг в стране - империалистская буржуазия. Главный враг в рабочем классе - социал-демократия. Главный враг в партии - центризм!
Вы ссылаетесь на то, что "осторожными" обходными методами с применением маскировки, была создана чешская компартия, как массовая партия. Я думаю, что вы ошибаетесь. Все дело было в большом революционном подъеме чешских рабочих, вызванном послевоенными условиями и разочарованием в самостоятельной национальной республике. Но если даже допустить, что дипломатия руководства втянула в партию некоторые дополнительные массы, которые иначе не вошли бы в нее, то и тут надо спросить: плюс это или минус? Говорят, что в этом году из партии ушло чуть ли не 30.000 рабочих. Что легко завоевано, то легко и теряется. На недоразумениях и недомолвках не сплачивается революционный авангард.
Мы имели на этот счет свежий и в своем роде классический пример в Англии. Вся политика сталинского центризма была там направлена на то, чтобы не допускать противопоставления коммунистов и реформистов; чтобы постепенно создавать "организационную базу" в тред-юнионах и уж затем развернуть на этой базе революционное знамя. Вы знаете, что из этого вышло. Когда дело дошло до подсчета, то компартия собрала всего на всего 5.000 голосов.
Именно Ленина не раз обвиняли в том, что в борьбе с левыми центристами он забывает о правых и помогает им. Такое обвинение и я не раз выдвигал в свое время против Ленина. В этом, а вовсе не в перманентной революции, была основная ошибка того, что называют "историческим троцкизмом". Для того, чтобы стать большевиком, не по сталинскому паспорту, а на деле, надо полностью понять смысл и значение ленинской непримиримости по отношению к центризму, без чего нет и не может быть путей к пролетарской революции.
Поэтому посоветуйте пражскому философу либо открыто выступить на сцену и формулировать свои центристские предрассудки против большевистской линии оппозиции, либо умолкнуть вовсе, и не смущать молодых товарищей педантскими и безжизненными причитаниями.
Будем ли мы расти быстро или медленно, этого я не знаю. Это зависит не только от нас. Но мы будем расти неизбежно - при правильной политике. Ближайшие практические задачи наших чешских единомышленников рисуются мне, примерно, так:
1. Издать немедленно на чешском языке важнейшие документы интернациональной левой оппозиции за последний период.
2. Приложить все усилия к созданию периодического органа.
3. Приступить к выработке национальной платформы чешской секции большевиков-ленинцев (оппозиции).
4. Создать правильную организацию чехо-словацкой фракции большевиков-ленинцев.
5. Принять активное участие в создании интернационального органа оппозиции, который должен обеспечить ее идейное единство в международном масштабе.
6. Везде, где есть возможность, - на собраниях компартии, на собраниях правой оппозиции, на открытых рабочих собраниях - выступать без маскировки, и ясным и отчетливым изложением своих взглядов.
6. Вести неутомимую воспитательную работу, хотя бы в небольших кружках или по отношению к одиночкам.
8. Во всех случаях массовых выступлений оппозиционеры должны быть в первом ряду, доказывая на деле свою беззаветную преданность пролетарской революции.
Л. Троцкий.
Константинополь,
1 июля 1929 г.
Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев)
N 1-2.