19-ое июня 1930 г.
Дорогие товарищи!
Я получил ваше обширное письмо от 3-го июня. К сожалению, оно не рассеивает недоразумения, а увеличивает их.
1. Между моим последним "Открытым письмом" и между моим прошлогодним ответом на ваше открытое письмо нет никакого "контраста". Между ними есть только несколько месяцев напряженной работы международной коммунистической левой. Известная неопределенность вашей позиции в тот период могла казаться временной, и отчасти неизбежной. Совершенно очевидно, что условия, в каких находился тов. Бордига, авторитетный вождь вашей фракции, могли в течении известного периода объяснять выжидательный характер вашей позиции (отнюдь, конечно, не уменьшая вредных сторон этой выжидательности). В своем ответе на ваше "открытое письмо" я полностью учитывал это, хотя и личное, но крайне важное обстоятельство. Я достаточно хорошо знаю и достаточно высоко ценю тов. Бордига, чтобы понимать его исключительную роль в жизни вашей фракции. Но вы, конечно, сами признаете, что это соображение не может покрывать все остальные. События развиваются, встают новые вопросы и нужны ясные ответы. Сейчас консервативная неопределенность вашей позиции становится все более и более опасным симптомом.
2. Вы пишете, что ни в чем за это время не отошли от платформы 1925 года, которую я назвал прекрасным во многих отношениях документом. Но платформа создается не для того, чтоб от нее "не отходить", а для того, чтоб ее применять и развивать. Платформа 1925 года была хорошим документом для 1925 года. За истекшие пять лет произошли величайшие события, на которые платформа не дает никакого ответа. Пытаться заменить ответ на вопросы, вытекающие из обстановки 1930 года, ссылкой на платформу 1925 года, значит поддерживать политику неопределенности и уклончивости.
3. Ваше неучастие в парижской конференции вы объясняете почтовой ошибкой в передаче пригласительного письма. Если все дело в этом, тогда надо было открыто об этом сказать в печати. В "Веритэ" я такого заявления вашей группы не находил. Может быть оно было напечатано в "Прометео"? Но ведь из всего вашего письма ясно, что дело вовсе не в почтовой ошибке.
4. Вы говорите, что "идеологическая подготовка конференции абсолютно отсутствовала". Мне это утверждение кажется не только ложным, но прямо-таки чудовищным. Во Франции идеологическая подготовка была особенно интенсивной и плодотворной ("Веритэ", "Ля лютт де клясс", брошюры). Во всех странах велась в течение последнего года напряженная идейная борьба, приведшая к размежеванию с мнимыми "единомышленниками". Разрыв с Сувариным и Пазом во Франции, с Урбансом в Германии, с группкой Поллака в Чехо-Словакии и пр. явился важнейшим элементом идеологической подготовки конференции действительно революционных коммунистов. Игнорировать эту важнейшую работу значит подходить к вопросу не с революционным, а с сектантским критерием.
5. Ваше понимание интернационализма кажется мне неправильным. Для вас Интернационал является, в конце концов, суммой национальных секций, или продуктом взаимодействия национальных секций. Это, по меньшей мере, одностороннее, не диалектическое, и потому ошибочное понимание Интернационала. Если бы коммунистическая левая во всем мире состояла из 5-ти человек, то они должны были бы все равно строить интернациональную организацию одновременно с национальной или национальными. Рассматривать национальную организацию, как фундамент, а интернациональную, как крышу - неправильно. Здесь взаимоотношение совсем другого типа. Маркс и Энгельс начинали в 47-м году коммунистическое движение с интернационального документа и с создания интернациональной организации. То же повторилось при создании Первого Интернационала. Тем же путем шла циммервальдская левая в деле подготовки III Интернационала. Этот путь диктуется сейчас неизмеримо более повелительно, чем во время Маркса. Революционное пролетарское течение в эпоху империализма может, конечно, раньше возникнуть или определиться в той или другой стране, но оно не может существовать и развиваться в отдельной стране, оно должно сейчас же, на второй день после возникновения, искать или создавать интернациональные связи, интернациональную платформу, интернациональную организацию, так как только на этом пути можно найти гарантию правильности национальной политики. Течение, которое в течение ряда лет остается национально замкнутым, неизбежно обрекает себя на вырождение.
6. На вопрос о характере ваших разногласий с интернациональной оппозицией вы отказываетесь отвечать вследствие отсутствия международного принципиального документа. Такой подход к вопросу я считаю чисто формалистическим, безжизненным, не политическим и не революционным. Платформа или программа создается уже в результате продолжительного опыта совместной работы на основе известной суммы общих идей и методов. Ваша платформа 1925 года возникла не в первый день существования вашей фракции. Русская оппозиция создала платформу на пятом году своей борьбы, и хотя эта платформа возникла через два с половиной года после вашей, она во многих отношениях тоже устарела. После того появилась программа Коминтерна, на которую русская оппозиция ответила критикой. Эта критика, являющаяся по существу, а не формально, плодом коллективной работы, вышла на нескольких языках, как и большинство документов оппозиции последних лет. На этой почве происходила серьезная идеологическая борьба (Германия, Соединенные Штаты). Проблемы синдикальной политики, "третьего периода", пятилетнего плана, коллективизации, отношения левой оппозиции к официальным партиям и пр., и пр. - все эти принципиальные вопросы подвергались за последний период серьезному обсуждению и теоретической разработке в интернациональной коммунистической печати. Только таким путем и можно подготовить выработку платформы, или, вернее, программы. Когда вы заявляете, что вам не предъявлен в готовом виде "программный документ", и что поэтому вы не можете ответить на вопрос о ваших разногласиях с интернациональной левой, то вы обнаруживаете сектантское понимание методов и путей формирования идеологического единства, и демонстрируете свою изолированность от идейной жизни коммунистической левой.
7. Те группы, которые объединились на парижской конференции, отнюдь не претендуют на механическую монолитность и не стремятся к ней. Но все они объединены убеждением в том, что живой опыт последних лет обеспечивает их единство, по крайней мере, настолько, чтобы позволить им совместными силами в организованной форме продолжать работу в интернациональном масштабе, и, в частности, интернациональными силами подготовлять общую платформу. Когда я спрашивал вас, какова глубина ваших разногласий с интернациональной левой, то я ждал не формалистического ответа, а политического и революционного: "да, мы считаем возможным вместе с данными группами приступить к работе, в которой будем отстаивать по ряду вопросов нашу особую позицию".
Каков же ваш ответ? Вы заявляете, что не войдете в интернациональный секретариат до тех пор, пока вам не будет предъявлен программный документ. Это значит: другие, без вашего участия, должны выработать программный документ, а вы сохраняете за собой право заключительного контроля. Можно ли идти дальше по пути выжидательности, уклончивости и национальной изолированности?
8. Столь же формалистической является ваша ссылка на неприемлемость для вас устава французской Коммунистической Лиги, солидаризирующейся с четырьмя первыми конгрессами Коминтерна. Никто из французских товарищей не считает, вероятно, что в решениях первых 4-х конгрессов все непогрешимо и незыблемо. Речь идет об основной стратегической линии. Если вы не согласны опираться на ту базу, которая заложена была первыми 4-мя конгрессами, то что же у вас тогда остается вообще?
С одной стороны, вы отказываетесь принять за основу решения первых четырех конгрессов. С другой стороны, вы начисто отрицаете или игнорируете программно-тактическую работу интернациональной оппозиции за последние годы. Что же вы этому противопоставляете? Неужели все ту же платформу 1925 года? Но при всех своих качествах эта платформа является только эпизодическим документом, не дающим сегодня ответа ни на один из актуальных вопросов.
9. Особенно странное впечатление производит та часть вашего письма, где вы с возмущением говорите о "попытке" создать в Италии новую оппозицию, о "маневре", о новом "опыте путаницы" и пр., и пр. Насколько я могу вас понять, речь идет о новом расколе внутри правящей центристской фракции итальянской компартии и о стремлении одной из групп сблизиться с интернациональной левой. В чем же здесь "маневр"? В чем тут "путаница"? С чьей стороны путаница? То обстоятельство, что от фракции противников откалывается группа, которая ищет сближения с нами, есть серьезное завоевание. Разумеется, сближение может произойти только на принципиальной основе, т.-е. на основе теории и практики международной левой. От товарищей, принадлежащих к новой итальянской оппозиции, я лично получил письма и ряд документов. Я ответил с полной готовностью этим товарищам на поставленные мне вопросы. Буду делать так и впредь. Я поставил с своей стороны этим товарищам ряд вопросов. В частности на вопрос об их отношении к бордигистам я получил ответ, что, несмотря на наличие разногласий, они считают возможной и необходимой совместную работу. В чем же здесь "маневр"?
С одной стороны, вы считаете, что интернациональная оппозиция не заслуживает вашего доверия даже настолько, чтоб вы могли участвовать в ее коллективной работе. С другой стороны, вы, по-видимому, считаете, что интернациональная оппозиция не имеет права вступать в сношения с теми итальянскими коммунистами, которые заявляют о своей солидарности с нею. Дорогие товарищи, вы теряете все перспективы и заходите слишком далеко. Это обычная судьба замкнутых и изолированных групп.
Разумеется, можно пожалеть о том, что сношения и переговоры с новой итальянской оппозицией ведутся без вашего участия. Но это ваша вина. Для того, чтоб принимать участие в этих переговорах, вы должны принимать участие во всей работе международной оппозиции, т.-е. вступить в ее ряды.
10. По поводу группы Урбанса вы просите поставить вас в известность обо всей его деятельности, чтоб вы могли высказаться окончательно. При этом вы напоминаете, что в платформе русской оппозиции о "группе Урбанса" говорится, как об идейно близкой группе. Я могу только выразить здесь свое сожаление, что вы до сих пор не сочли своим долгом составить себе окончательное мнение по вопросу, который в течение месяцев волновал всю интернациональную оппозицию, привел в Германии к расколу и затем к созданию объединенной левой оппозиции, окончательно порвавшей с Урбансом. Какой смысл имеет ваше напоминание о русской платформе? Да, мы защищали в свое время группу Урбанса (как и группу Зиновьева) против Сталина. Да, мы рассчитывали в свое время, что нам удастся выровнять политическую линию всей группы Урбанса. Но история не остановилась ни в 1925, ни в 1927 году. После издания платформы произошли не малые события. Зиновьевцы капитулировали. Руководство Ленинбунда эволюционировало в сторону от марксизма. Так как мы не рвем легко политических связей, то мы в десятках писем и статей пытались добиться изменения политики Ленинбунда. Это не удалось. Ряд новых событий еще больше оттолкнул группу Урбанса в сторону. Значительная часть его собственной организации порвала с ним. Политическое развитие полно противоречий: оно нередко разводило и будет разводить в разные стороны вчерашних единомышленников или полуединомышленников. Причины разрыва интернациональной оппозиции с Ленинбундом обсуждались публично во всей оппозиционной печати. Я лично сказал по этому поводу в особой брошюре то, что мог сказать. Добавить к сказанному ничего не могу, тем более, что речь идет о законченных фактах. Вы поднимаете этот вопрос не в связи с самими фактами, а в связи с моим письмом. Это показывает снова, насколько вы игнорируете действительную политическую и теоретическую жизнь интернациональной оппозиции.
С коммунистическим приветом
Л. Троцкий.
Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев)
N 15-16.